 Анкара ищет предлог для ссоры с Москвой.
Во вторник, 6 октября, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган пригрозил, что Москва может «потерять такого друга», как Анкара. Неудовольствие турецкого лидера вызвал инцидент с вторжением российского самолета (двух, по версии НАТО) в турецкое воздушное пространство. В итоге Эрдоган дал понять, что действия России могут быть расценены как нападение на его страну, а это равноценно нападению на весь Североатлантический альянс.
Скандал разыгрывался как по нотам. В НАТО полностью поддержали позицию Турции. Генсек альянса Йенс Столтенберг назвал «оба нарушения» воздушного пространства «неприемлемыми» и «опасными». А глава Пентагона Эштон Картер заявил о «безответственном» и «непрофессиональном» поведении российских ВС.
Напомним, из-за чего разгорелся сыр-бор. По версии НАТО, в минувшие выходные турецкое воздушное пространство нарушили два российских самолета — Су-30 и Су-24, соответственно 3 и 4 октября. В Москве признали лишь эпизод с Су-30. Подтвердив факт случайного нарушения — наш истребитель пробыл в турецком небе лишь несколько секунд, — официальный представитель Минобороны РФ генерал-майор Игорь Конашенков призвал не искать «конспирологических причин» в ситуации, которая является следствием плохих погодных условий. Но на Западе этого объяснения не услышали.
Тема полетов российской авиации в Турции станет предметом обсуждения на встрече глав Минобороны НАТО, которая открывается 8 октября в Брюсселе. На ней также будет обсуждаться озабоченность членов альянса «наращиванием присутствия российских военных» в Сирии.
Москва уже расценила реакцию НАТО как часть «информационной войны Запада против России». Постпред России при НАТО Александр Грушко заявил, что «инцидент в воздушном пространстве Турции был использован для того, чтобы включить НАТО» в эту войну.
Инцидент может серьезно охладить отношения России и Турции. Впрочем, крупные совместные российско-турецкие проекты в последнее время и без дипломатических осложнений постепенно сворачивались. Сначала Анкара отказалась от строительства совместно с «Газпромом» газопровода South Stream, потом от строительства его сокращенной версии «Турецкий поток», а затем и вовсе свела сотрудничество к согласованию одной «нитки» мощностью 16 млрд кубометров в год. На год — до 2020 года — был сдвинут и срок ввода первой в стране АЭС «Аккую», которую строит Россия. Турки объяснили проволочку «техническими сложностями».
Понятно, что всерьез ссорится с Москвой Анкаре вроде бы не с руки: турецкие компании поставляют на российский рынок сельхозпродукцию, инвестируют в торгово-розничные сети и строительный бизнес. Однако, видимо, разногласия по сирийскому конфликту — Анкара выступает за смещение президента Башара Асада, которого поддерживает Москва — являются столь серьезным раздражителем для Турции, что прагматичные расчеты отступают на второй план.
Что стоит за нынешней непримиримой позицией Анкары, как будут развиваться российско-турецкие отношения?
— Была ли Анкара для нас другом — большой вопрос, — отмечает ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО, доктор политических наук Михаил Александров. — Да, Эрдогана называл другом российский президент Владимир Путин. Но лично я всегда считал подобные заявления дипломатической вежливостью — и только.
На деле, у нас с Турцией всегда были сложные отношения, и они мало изменились. У нас серьезные противоречия в Закавказье — они связаны с политикой Турции в отношении Грузии, Азербайджана, Армении, что создает нам серьезные проблемы. А в последние время обнаружились противоречия и на Ближнем Востоке — из-за политики Турции в отношении Сирии.
Проблема в том, что турецкие власти перешли к политике неоосманизма — воссоздания центра влияния на базе тюркских этнических контактов. Анкара простирает свои амбиции на тюркские народы России, и шире — Центральной Азии. По сути, турки хотят создать экономическое сообщество в границах бывшей Османской империи.
Россия долгое время пыталась сгладить эти противоречия, втянуть Турцию в серьезные экономические контакты, и тем самым сбавить ее антироссийскую активность. Ведь, напомню, именно турки поддерживали в свое время сепаратистские настроения в Чечне, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии, а турецкие исламисты дошли до Поволжья и Татарстана.
Наше руководство, вовлекая Турцию в экономическое сотрудничество, старалось этой — оборотной — стороны отношений не замечать. Но в итоге оказалось, что совместные проекты были не слишком выгодны для России.
Скажем, «Голубой поток» — газопровод между Россией и Турцией, проложенный по дну Черного моря — мы фактически построили за свой счет. Мы собирались за свой счет строить и «Турецкий поток», и АЭС «Аккую». Почему-то каждый раз выходило, что именно мы несли инвестиционные риски, а турки ничем особо не рисковали.
— Почему так получалось?
— На мой взгляд, в нашей экономической элите образовалась группа влиятельных игроков, которые стали лоббировать интересы Турции, и фактически подрывать нашу геополитическую стратегию в Закавказье. А теперь и в Сирии — потому что турецкая политика в Сирии идет против российских интересов.
Цель Анкары состоит в разрыве шиитской «оси» Сирия-Иран, окружении и добивании Тегерана. Между тем, Иран — важнейший игрок в Закавказье и Персидском заливе, который противостоит экспансии Запада в регионе. И нам жизненно важно сохранить Иран в роли политического регионального центра.
Я считаю, доверять Турции никак нельзя. Экономические интересы для Анкары, конечно, важны, но геополитика и безопасность — куда важнее.
— С чем связаны нынешние придирки Турции?
— Думаю, и раньше наши военные самолеты, которые летают вблизи турецкой границы — например, в Армении, — могли случайно вторгаться в турецкое воздушное пространство. Но масштабных скандалов, да еще с привлечением НАТО, никто не раздувал. А сейчас — раздули, и только потому, что Анкара очень недовольна нашей политикой на сирийском направлении.
Фактически, мы срываем планы Турции, Израиля и США по окружению Ирана и разгрому Сирии. Турция рассчитывает, на мой взгляд, оккупировать часть сирийской территории в районе Алеппо, а сирийских курдов поставить под свой контроль. Анкара боится, что если в Сирии курды получат автономию, того же потребуют курды на турецкой территории.
По сути, Турция сейчас пытается ограничить действия нашей авиации. Особенно, подчеркну, в районе Алеппо, где активно летают турецкие самолеты, которые, видимо, оказывают поддержку сирийским повстанцам. В том числе — боевикам «Исламского государства». Напомню, именно на турецкой территории базируются некоторые тренировочные лагеря ИГИЛ, которые может «засечь» российская авиация.
Турция, кроме того, хочет максимально вовлечь в сирийский конфликт НАТО и ЕС, в идеале — добиться новых санкций в отношении РФ со стороны Европы.
— Ваш прогноз: как будет развиваться ситуация?
— Думаю, пора заявить Анкаре, что ее деятельность в Сирии наносит ущерб российским интересам, и что друзья так себя не ведут. По сути, Турция сама довела ситуацию в регионе до ее нынешнего состояния, так что ей нечего жаловаться на действия российской авиации…
— Я слежу за турецкими новостными телеканалами, и бросается в глаза, что подогреть антироссийские настроения не удается, — отмечает директор Исследовательского центра «Ближний Восток — Кавказ» Международного института новейших государств Станислав Тарасов. — Турки, из числа представителей так называемого «мыслящего класса», задают Эрдогану контрвопросы. Почему турецкий президент не смог ничего сделать, когда Путин договаривался по сирийскому вопросу с Бараком Обамой? Что будет, если Путин «начнет вести себя по отношению к Турции, как в свое время к Украине» в поставках газа, ведь 60% энергообеспечения Турции осуществляется за счет российских ресурсов?
Анкара пытается сейчас максимально вовлечь в сирийский конфликт НАТО, используя инцидент с российским самолетом. Но, думаю, эти попытки напрасны. Просто потому, что Россия ведет себя чрезвычайно цивилизованно.
Прежде всего, мы признали, что Су-30 действительно нарушил на несколько секунд турецкое воздушное пространство и принесли извинения. Кроме того, Минобороны РФ предложило военному атташе Турции создать совместную консультативную комиссию — по сути, вместе находиться на командном пункте и руководить вылетами.
Мы продолжаем вести с турками переговоры и по «Турецкому потоку», хотя еще неизвестно, удержится ли Эрдоган у власти, и каким будет новое правительство.
Все это выставляет Турцию в невыгодном свете. Москва демонстрирует, что не намерена идти на разрыв, да и турецкая бизнес-элита прекрасно понимает, что РФ решает в Сирии, прежде всего, проблемы национальной безопасности на дальних подступах. Это значит, ситуация для Анкары тупиковая. Думаю, новое турецкое правительство будет менять и внешнеполитическую доктрину, и свое восприятие событий на Ближнем Востоке… |
